Прошедшей осенью мне довелось присутствовать на регулярных учебных сборах снайперов одного из специальных подразделений федерального подчинения, целью которых было не совершенствование собственно стрелковых навыков, а, скорее,
исследовательская работа.
В ходе сборов проверялись возможности снайперских комплексов, состоящих как из штатного оружия и специального оборудования, так и с использованием потенциально интересных винтовок крупного калибра (.50 BMG), имеющих теоретические преимущества над используемыми моделями.
Большая часть сборов была посвящена сбору и анализу данных по запреградному действию всей номенклатуры штатных боеприпасов всех используемых калибров - .308 Win., .300 WM, .338 LM и .50 BMG. О крупнокалиберных винтовках данного подразделения мы поговорим как-нибудь в другой раз, что же до «нормальных», то на
сборах использовались «Орсисы» Т-5000 и AW.
Эффективность работы каждого боеприпаса и калибра рассматривалась в нескольких плоскостях - пробивное (в том числе бронебойное) действие, останавливающее
действие пули по биологическим объектам после пробития естественных преград и специальных средств защиты, а также особенности поведения пули после пробития
преград в плане отклонения её траектории.
Кроме всего многообразия условно естественных техногенных препятствий (строительные материалы и конструкции, элементы транспортных средств и пр.), состоящими на снабжении боеприпасами простреливались стеклопакеты различных конструкций, особо прочные элементы зданий и сооружений из толстого закалённого стекла, прозрачные бронепакеты, блистеры летательных аппаратов и ещё масса подобных
преград.
Надо сказать, что вся эта работа носила текущий характер, поскольку уровень самого подразделения априори предполагает наличие у стрелков прикладных знаний и умений, обеспечивающих выполнение боевых задач с полным контролем и пониманием происходящего. Поэтому в данном случае основное внимание уделялось отдельным стрелкам в части совершенствования именно их навыков в узких местах, где добирался индивидуальный опыт, и все результаты пополняли банк данных, анализируемый вне
стрельбища и используемый для обучения на теоретических занятиях. Практический итог этого этапа сборов можно охарактеризовать, как наличие у каждого снайпера
абсолютной уверенности в возможностях всех своих винтовок в комплексе с конкретными боеприпасами, наиболее подходящими для выполнения каждой конкретной огневой задачи.
Не менее интересными были «ночной», «дальний» и «водный» разделы сборов.
Например, мне довелось наблюдать работу снайперов на дальности 1867 метров из винтовок калибров .50 BMG и .300 WM. Причём стрельба велась через водную поверхность - с берега на берег, а стрелковые позиции оборудовались «из вьюка» на валунах.
Наблюдение за мишенными щитами с учётом линейных размеров пробоины на такой запредельной дальности в оптические приборы практически невозможно, и поэтому для этого использовалось видеооборудование с передачей изображения по радиоканалу
и высококлассный тепловизионный прибор наблюдения, позволяющий видеть тепловые возмущения воздушной среды, возникающие при прохождении через неё пули.
Этот метод наблюдения позволяет оценить правильность подготовки данных для стрельбы уже по первому выстрелу и обеспечивает возможность корректировки действий стрелка вторым номером с учётом меняющейся на обстреливаемой дальности обстановки.
Кстати, качество используемого вспомогательного оборудования и квалификация наблюдателя при работе на предельных (и запредельных) дистанциях стрельбы значат не меньше, чем технические характеристики используемой первым номером винтовки.
Вот и в нашем случае, когда стрельба почти на 2 км велась с целью проверки корректности работы баллистических вычислителей и составления таблиц под
каждый комплекс, наблюдателям пришлось проявить свои аналитические способности по максимуму, чтобы отследить и обработать каждый без исключения выстрел, в том числе и пришедший далеко не в «десятку». Что же до результативности наблюдаемой мною стрельбы с точки зрения обывательского вопроса «попал - не попал» могу сказать одно - для стрелков, участвовавших в описываемых сборах, дальность 1870 метров является прикладной, то есть такой, на которой может выполняться боевая задача на подавление огневой точки или поражение технических средств. Кстати, стрельба велась при боковом ветре силой 8 м/с.
Ну, и ещё, из личных открытий - я не ожидал, что калибр .300 WM в случае с патроном заводского снаряжения обеспечивает на столь внушительной дальности не просто попадание в мишень, но и попадание стабилизированной, судя по форме пробоины, пулей. Недаром американцы перестволяют свои армейские 308-е «ремингтоны» на 300-й калибр... Ночной этап был посвящён практическому сравнению передовых американских ночных прицелов с новыми разработками «Дедала» на больших дальностях(свыше 1000 м). По его итогу можно осторожно говорить не о дежурном «соответствии», а реальном превосходстве опытных российских образцов над заокеанской техникой. В частности, американец вчистую проиграл «Дедалу» ночную стрельбу в дождь, показав максимальную дистанцию эффективной стрельбы в 700 метров, тогда как «Дедал», при прочих равных, позволял поражать цели на 1100 метров. Кроме того, наш прицел превзошёл конкурента по качеству наблюдаемой картинки в сложных условиях, когда работе мешает, например, периодический отсвет лунного света на водной поверхности, или просто луну закрывают/открывают облака - у «Дедала» автоматы яркости и контраста быстрее и точнее справляются с подстройкой системы.
Это не говорит о том, что «американцы» плохие, а свидетельствует о способности отечественных разработчиков выполнять сложные и, подчас, противоречивые требования самых требовательных заказчиков. Не менее познавательным для меня оказался «водный» этап, где стрельба из снайперских винтовок всех калибров велась с борта плавсредства по береговой мишенной обстановке с дальностей от 500 до 700 м. Для стрельбы использовались и специализированные стрелковые триподы и импровизированные упоры с учётом оборудования судна.
Здесь я приобрёл опыт, наилучшим образом характеризующий ценность несделанного выстрела, который подчас стоит сотни сожжённых впустую патронов.
Дело не том, что я оказался неспособен поразить мишень с вероятностью, демонстрируемой рядом профессионалами - я просто не смог произвести даже один
прицельный выстрел! И этому помешала не неудобна изготовка, а шок от увиденной в прицел картинки - меня болтало так, что перекрестье плясало вокруг центра мишени метра на три по горизонту и на 1,5-2 по высоте. Я так и не смог «поймать волну», сумев лишь в отдельные моменты вписать круговое отклонение в метр-полтора, что гарантировало лишь случайное поражение мишени с несильно большой вероятностью, которую в моём случае смог бы повысить разве что режим автоматического огня и ленточное питание.
В общем, на спусковой крючок «Орсиса» я так и не нажал, сделав в голове засечку на предмет обязательного повторения подобного опыта в будущем с предварительной подготовкой.
На прошедших сборах каждый стрелок подразделения за 5-6 дней произвёл около 1000 выстрелов - поработать пришлось и людям, и оружию. Причём большая часть стрельбы была осложнена теми или иными вводными или условиями, которые находятся на пределе возможностей стрелкового комплекса с выдающимися и даже исключительными характеристиками. И только в такой, иногда запредельно сложной обстановке возможна подготовка профессионалов, способных решать не только снайперские задачи, но и успешно вести контрснайперскую работу против хорошо подготовленно-
го противника. И только так высококлассный стрелок может поддерживаться в «прогретом» состоянии, будучи всегда готовым к точному и ответственному выстрелу.
Михаил Дегтярёв
